Л. Якимова. Слышу голос Времени
«…Слышу голос Времени…»
Творчество красноярского писателя Алексея Тимофеевича Черкасова хорошо известно читателям.
В этом однотомнике собраны произведения, написанные Алексеем Черкасовым в разные годы и о разном времени, на разные темы и в разной художественной форме. Повесть «Синь–тайга» (1943г.) посвящена золотоискателям, рассказывает о событиях первых лет советской власти и написана в манере, близкой приключенческому жанру. В повести «Ласточка» (1961 г.), созданной в лирически-взволнованной манере исповедальной прозы, события расположены в разных временных пластах и рассказывается в ней главным образом о делах сердечных и семейных. И тем не менее собранные в этой книге произведения не лишены внутреннего единства.
Единство это в глубинном чувстве, которым, как кровью пропитана вся их художественная плоть. Она – в неразрывности личной судьбы героев с историей Сибири, в нерасторжимости мира их взглядов, мыслей, настроений, их труда с сибирской действительностью.
Повесть «Ласточка» во многом автобиографична. Конечно, авторское «Я» нельзя отождествлять полностью с самим А. Черкасовым, но многое в облике повествователя, в его судьбе восходит к подлинной биографии писателя, действительным фактам его жизни.
Повесть настраивает на лирический лад и высокую эмоциональность восприятия сразу. И своим названием – «Ласточка». И тревожным вопросом эпиграфа: «Ты помнишь? Помнишь?.. О чем звенит струна?» И доверительно-исповедальной манерой повествования.
Зимней порой писатель пробирается в енисейскую глубинку, чтобы собрать материал для партизан Заманья. «Но почему у меня такое чувство, будто я еду к себе домой, в далекое детство? Будто совершаю таинственное путешествие в Прошлое?» Предчувствие не обмануло. Случайная встреча с женщиной, которая была первой любовью, чистой, светлой, радостной, по-детски озорной, всколыхнула память.
И вот в результате обращения автора к дням тридцатилетней давности события повести оказываются расположенными в разных временных планах: одни совпадают со временем повествования, другие разворачиваются лишь в памяти героя, как воспоминание о прошлом.
Восприятие событий первого плана неразрывно с теми настроениями, которые вызывают зимний енисейский пейзаж, трудная дорога по «белой равнине безмолвия». Отсюда – острота той грусти и печали, того горького сожаления об уходящей молодости, нотами которых звучит иногда струна времени.
Прошлое же воспринимается сквозь призму летних, раннеосенних впечатлений. И если в описании сибирской зимы преобладают реалистически точные и достоверные детали, то здесь образ природы романтизирован, окрашен в тона детской восторженности, безмятежности, жизнерадостности: «Вижу сияющее солнечное утро – радостное и необъятное. Небо казалось голубым котлом, перевернутым над деревней…»
Страницы, отданные воспоминаниям героя, принадлежат к наиболее ярким в повести. Они написаны с настоящим поэтическим мастерством и достойны занять место среди лучших автобиографических произведений о счастливой поре человеческого детства, жанра популярного в классической литературе. С этих страниц встает образ босоного, задиристого и драчливого мальчишки, сироты, живущего в енисейской деревне с дедом и матерью, рано познавшего все тяготы крестьянской жизни, в том числе и раннего труда, но не утратившего при этом ни детской беззаботности, ни непосредственности.
Эта часть повести «Ласточка» дает особенно богатый материал для представления о биографии писателя. И то, что герою тогда не было и тринадцати, а выдавал он себя за пятнадцатилетнего, и то, что дед его «при царе был волостным писарем» и, следовательно, редким на деревне грамотным человеком, и то, что «у дедушки дедушка каторгу отбыл» и что поэтому род их восходил к сосланному в Сибирь декабристу, «какому-то мичману гвардейского экипажа, разжалованному и осужденному за участие в восстании против царя» – все это не придумано писателем, а воспроизводит подлинные моменты его биографии.
Автобиографичны и другие факты из жизни героя: и то, что, желая видеть внука настоящим человеком, дед посоветовал матери отдать его в Курагинскую коммуну «Соха и молот», и то, как позднее стал он студентом Красноярского агропедагогического института, а потом и писателем. Но главное даже не в этой верности писателя видимым и внешним вехам своей автобиографии; читателю важнее знать о соответствии духовного и нравственного содержания героя личности самого автора.
Мы видим, как в Алехе, прозванном «клоуном» за то, что любит «изображать такое, над чем хохотали бы не мальчишки, а взрослые», живет натура яркая и незаурядная. Как многое, оказывается, в его ребячьем поведении, его отношении к миру и людям, вкусам и пристрастиям уже предопределяло облик будущего писателя, ставшего затем автором «Синь-тайги», романа «День начинается на востоке», сказаний «Хмель», «Конь Рыжий», «Черный тополь». Связывая воедино поэтический рассказ о детстве Алехи и облик писателя Алексея Черкасова, мы верим, что черты характера одного могут стать чертами творчества другого, ясно представляем себе, как жизненные принципы воплощаются в принципы эстетические, житейская незаурядность переплавляется в писательский талант.
Особая ценность автобиографического материала, заложенного в содержании «Ласточки», поэтически преобразованного и эстетически обобщенного, состоит в том, что он помогает глубже рассмотреть жизненные корни многих особенностей творческого лица писателя, в частности, таких, как безудержность его поэтической фантазии, богатство художественного вымысла, тяготение к изображению характеров сильных, судеб сложных, конфликтов острых и напряженных.
Эти особенности отчетливо проступают и в «Синь-тайге», в одном из первых, появившихся в печати, произведений А. Черкасова.
Повесть возвращает читателя к 20-м годам, когда сломленный в открытых классовых боях враг, затаившись и выждав время, снова появляется на таежных золотых приисках, чтобы захватить припрятанное в тайниках золото. Горный техник Никита Корнеев узнает о том, что в тайге объявился сын бывшего хозяина прииска Матвей Ухоздвигов с верным своим проводником хакасом Имурташкой и что в сговоре с американским концессионером Клерном пытаются они подобраться к таежному золоту.
Не только государственный, но и личный интерес Корнеева требует того, чтобы именно он поймал Имурташку. Сбежал тот у него из-под носа, и поползли слухи, что Корнеев с бывшими хозяевами прииска заодно, только и ждут момента, когда представится возможность уйти с припрятанным золотом за границу. Даже любимая им женщина – приискательница Ольга Федорова не может до конца поверить Никите. Теперь же, когда коварный хакас снова рыщет по тайге, бездействие Корнеева может лишь укрепить золотоискателей в страшных подозрениях: «Золотишко-то, что в тайге осталось, как бы в Америку не уплыло». И вот принято решение – отправиться по следу врага, взять Имурташку собственными руками, чтобы и народному достоянию не дать «уплыть», и честь свою от неоправданных подозрений защитить.
В повести есть довольно четко очерченный – и экономически, и социально-исторически – производственный фон. Читатель видит, как еще слаба золотодобывающая промышленность Сибири, как примитивна технология добычи драгоценного металла. Еще не изжит старательский промысел, сохраняется зависимость от иностранного капитала: разведка золота передоверена частной инициативе приискателей, многие золотоносные участки находятся в руках концессионеров. Однако конфликт повести носит не производственный характер и действие ее развивается по законам не производственного, а детективно-приключенческого жанра.
Произведение не претендует на широкую картину действительности, основное внимание писателя отдано в нем двум человеческим судьбам, двум характерам. Это Ольга Федорова и Никита Корнеев. И хотя действие повести сосредоточено в довольно тесных границах времени и места, писателю путем широкого использования разного рода внесюжетных ходов удается воспроизвести жизнь своих главных героев в довольно большой временной протяженности, дать читателю возможность достаточно полно представить их биографию.
Ольга и Корнеев – люди, рожденные новой эпохой, получившие закалку в огне революционных боев. Оба партизанили и потом не захотели «жить в свое удовольствие», а с головой ушли в трудную работу по возрождению золотых приисков. Сложно и трудно складываются отношения Ольги и Никиты, они и в любви так же цельны, требовательны друг к другу и бескомпромиссны, как и в служении общественному долгу. Об Ольге недаром говорят: «Ты ведь и в человеке-то все золото ищешь!» И она не уступит своему чувству, пока сохраняется хоть тень сомнения в любимом, и он не склонится перед любимой, если есть в ней хоть капля недоверия к нему. Каждый из них скорее сломается, сом согнется.
Писатель щедро наделил своих героев чертами, которые прочно вошли в понятие сибирского характера. Черты сибирского характера особенно подчеркнуты в Ольге. Здесь они опоэтизированы и романтизированы, проявляются в форме, близкой к идеальной и абсолютной. «Черноволосая, красивая, сильная», независимая, решительная, волевая, она не ищет легкой доли, не рвется к домашнему уюту, ей по душе тяжелый золотоискательский труд и не представляет она своей жизни без тайги. Пренебрежение к опасностям и лишениям, ловкость и выносливость, жизненная зоркость и сознание собственного достоинства, некоторая суровость облика и сдержанность в проявлении чувств – на всем лежит печать постоянного общения ее с сибирской природой. Ольга понимает, что любовь к тайге возможна только как чувство деятельное, активное, и в основе этого чувства лежит не что иное как труд. Автор наделяет свою героиню редкой удачливостью в добыче золота, но в его изображении удачливость – это не случайная везучесть, а родная сестра трудолюбия и умелости, поднятых на высоту подлинного профессионального мастерства. Поэтому, как бы уточняя свое представление о месте человека в жизни, Ольга скажет: «А жизнь, она любит сильных да работящих людей».
Повествовательная тональность произведения выразительна и разнообразна. Так, естественная для приключенческого жанра напряженность действия перерастает иногда в драматизм. Драматический акцент сделан в повести не на характерах, а именно на сюжетных ситуациях. Полон таинственности и драматической остроты эпизод ночной перестрелки с неизвестным врагом, подбирающимся к одинокой избушке в Сафьяновой рассохе, где Ольга вместе с дочкой Аниской пытает свое приискательское счастье. Драматична сцена смерти Ольги от бандитской пули.
А. Черкасов умело использует те поэтические средства, которые увеличивают силу эмоционального воздействия повести на читателя. Так, тревожные предчувствия, вызванные в душе Ольги долгим отсутствием Никиты в тайге, усиливаются разгулявшейся за окном непогодой: «Ударил гром, точно кто-то выстрелил над головой Ольги… Молнии жгут черное взлохмаченное небо…»
Повесть «Синь-тайга», написанная еще в начале сороковых годов прошлого века, не лишена притягательной силы и для современного читателя. Судьбы ее героев продолжают волновать до сих пор.
Стилистика и поэтика раннего творчества писателя Алексея Черкасова самобытна и выразительна. В его художественной палитре преобладают сочные, яркие краски, полутонам он предпочитает контрасты, деталям – крупный план. И можно сказать, что он стремится к изображению человека не во всем многообразии его черт, а к раскрытию доминирующей в нем черты, во всем многообразии ее проявлений.
Индивидуальность и своеобразие художественного стиля А. Черкасова полнее всего сказались, конечно, в выборе героя. И сегодняшнего читателя привлекает в творчестве писателя утверждение идеала сильной и красивой личности, бескомпромиссной в борьбе со злом и неправдой, непримиримой ко лжи и подлости. К утверждению своего идеала писатель идет не только прямым путем – создания образов, подобных Никите Корнееву, но и путем художественного «доказательства от противного». Пример Гути старшей («Ласточка»), покорно склонившейся перед силою жизненных обстоятельств, не сумевшей противопоставить своего «я» давлению чужой деспотической воли, убеждает читателя, как опасен путь нравственных уступок и сговора с собственной совестью. Гутя, Августа Петровна – ласточка, способная к стремительному полету, но прожившая всю жизнь с бессильно сложенными крыльями.
Человек ответственен за свой нравственный выбор перед людьми. Безвольно склонившись перед грубой силой, нечистоплотностью, самоуправством, Августа Петровна в значительной мере несет вину за личную драму своей дочери. Но Гутя младшая – человек другого склада характера. Горячо, страстно, решительно отстаивает она право быть личностью, идти своей дорогой. Несмотря на молодость, у нее есть твердое представление о «настоящей жизни».
Всем своим творчеством Алексей Черкасов показывает, как неизбывна в человеке жажда счастья и свободы, поиски социальной и нравственной истины, как вечно в нем стремление к совершенствованию. В этом смысл его главных произведений – «Хмель», «Конь Рыжий», «Черный тополь», – Сказаний о людях тайги, ставших классикой. Интересные по замыслу, поистине неохватные по размаху действия – от декабристов до современности, сложные по стилистике, по составу действующих лиц, «Сказания…» стали итогом всей творческой жизни А. Черкасова. Как в фокусе отразились в них его художественные искания, идейные и эстетические обретения прожитой в литературе жизни, особенности его стиля, своеобразие поэтики.
Связывая цепь времени воедино конкретными судьбами своих героев – декабриста Лопарева, раскольницы Ефимии, большевика Тимофея Боровикова – Алексей Черкасов убедительно показывает, как из поколения в поколение углубляется представление человека о смысле жизни, о правде, истине и счастье.
Трудно складывалась творческая жизнь писателя Алексея Тимофеевича Черкасова, но у книг его счастливая судьба. Читатель не дает им покрыться пылью времени, потому что его жизненному опыту близок и дорог тот завет, который оставил ему писатель: «Помните: сердце должно быть горячим и страстным и вечно зовущим к совершенству».
Л. Якимова / послесловие к сборнику А. Черкасов. День начинается. Синь-тайга. Ласточка. – Красноярское книжное издательство. Серия «Писатели на берегах Енисея». – 1975 г.